Александр Маркьянов - Зло именем твоим [СИ]
Аллах акбар!
Талибы — черные как вороны, как грифы, с черными чалмами на головах — ходили по месту ночного боя, подбирали оружие, но по карманам убитых не шарили.
В одном из блиндажей, где раньше были советские солдаты — обнаружили рабов, водителей машин, нескольких рабов с предыдущих налетов и двух девочек — подростков, похищенных бандитами с понятными целями. На рабов было страшно смотреть. Одну машину успели разграбить, половину собрали, половины — не было, видимо бандюки уже успели продать.
На стволе танковой пушки висел со свернутой шеей Джемаль, главарь банды. Местные жители опасливо подходили, смотрели. Для них он был властителем их жизней — а теперь он висел на стволе танковой пушки. Демонстрация была наглядной и убедительной.
Майора Шарифа и его людей нельзя было отличить от талибов, они так же были одеты во все черное и навертели черные чалмы на голову. Светиться не стоило.
Мулла, пользуясь случаем, решил выступить перед людьми, для этого у него был старый мегафон. Шарифу до этого в общем то не было никакого дела, он сейчас рассаживал водителей по машинам, тридцать машин и всего две конвойные, опасно, группа на двух бронетранспортерах уже выдвинулась на окраину Кандагара, связь есть, если что — она сорвется навстречу им, но все равно желательно бы пройти зеленку без потерь. Хватило того что уже случилось… груз вовремя не пришел, и проблемы в любом случае будут. Тем не менее — краем глаза Шариф слушал то, что говорил мулла Омар.
С именем Аллаха Милостивого, Милосердного, Хвала Аллаху Господу Миров, мир и благословение предводителю муджахидов Пророку Мухаммаду, его роду, сподвижникам и тем, кто последовал по его прямому пути вплоть до Судного Дня. Ассаляму алейкум уа РахматуЛлаху уа Баракятуху! Слушайте же меня, ибо я объявляю войну бандитам и безбожникам, которые хуже кяффиров, потому что сначала взывают к Аллаху, а потом объявляют войну правоверным, и творят харам. Это путь — путь расулюллах, путь по которому мы следуем. Единственный путь к миру на нашей земле — путь Джихад фи-сабилиллях, и мы пойдем по нему, пока в его конце поклонение не будет принадлежать одному лишь Аллаху!
— Амер…
Майор, который о чем-то задумался — вернулся в этот мир.
— Говори, Торкам
— Все машины готовы. Четыре из них выведены из строя настолько, что их пришлось подцепить к другим машинам.
— Но они дойдут?
— Я надеюсь, амер. Больше десяти километров в час давать не стоит, иначе будут неприятности. Надо успеть до заката.
— Тогда едем прямо сейчас. Ободри братьев, мы все сегодня сделали правильно.
— Благодаря вам, амер, мы побили разбойников, не потеряв ни одного человека.
— Благодаря вам всем, Торкам. Благодаря вам всем. Иди в хвостовую машину. Ты мне сегодня нужен там.
Ретроспектива
Сентябрь 1996 года
Кабул, Афганистан
Мулла Омар
Моххамад Омару Ахунзада, известный как мулла Мохаммад Омар — основатель и духовный лидер движения "Талибан" родился в 1959 году в небольшой деревне Нодех около Кандагара в семье бедных крестьян. Отец Мохаммада умер рано, поэтому будущему правителю Афганистана пришлось уже в юности стать кормильцем в семье. Он стал деревенским муллой и открыл свое медресе. В семьдесят девятом году он вступил в ряды моджахедов и воевал против советской армии, потом против войск правительства Афганистана, оставшегося до 1992 года со времен "ограниченного контингента" советских войск. В этой войне мулла Омар был четыре раза ранен и потерял правый глаз.
Неожиданный взлет движения муллы Омара начался именно с тех самых пор, когда была уничтожена банда Джемаля, освобождены заложники, а сам Джемаль повис на стволе танковой пушки. Произошедшее стало известно, более даже не по умыслу пакистанской разведке, просто люди уставшие от безумия войны всех против всех потянулись к муллу Омару, чтобы присоединиться к силе, несущей порядок. Тем более, что сила эта была в чем-то справедлива и хорошо воспринималась жителями Афганистана. Привыкшие за время войны к немыслимой для цивилизованных стран жестокости и дикости, они с радостью восприняли новые порядки: смерть за убийства и разбой на дорогах, отрубание рук за воровство, забивание камнями до смерти жены, проявившей неверность. Все это было по законам шариата, источника права, понятного для правоверных афганцев, а правоверными в регионе были почти все, это был пуштунский край. Что же касается забивания женщин — то и тут афганские мужчины восприняли это с пониманием, потому что безбожный пуштунский режим освободил женщин, дал им невиданную волю и право перечить мужчине, а афганский мужчина не может считать себя мужчиной, если жена не считает его господином, первым после Аллаха[26].
Немаловажную роль сыграл тот факт, что новообразованное движение не грабило и не убивало. Любая война — партизанская, повстанческая — ведется за счет населения, грабят его обе стороны и победитель в этой войне всегда вынужден оставаться наедине с народной ненавистью. Талибы вели себя чрезвычайно корректно, все продовольствие им либо привозилось, либо они покупали его за деньги. Мулла Омар кое-что перенял от своих пакистанских друзей, он смог создать систему финансирования движения, а потом и государства, которая даже не слишком зависела от наркотиков. Производства в Афганистане почти не было, облагать налогами здесь было нечего — но была торговля. С самого начала мулла Омар ввел очень тяжелый налог на торговцев, такой что стоимость товаров поднималась едва ли не втрое — но этот налог был налогом на безопасность и стабильность, торговцы были вынуждены платить даже такой налог, только бы жить в какой то понятной системе координат, знать что их не ограбят и не убьют на дороге. Впоследствии мулле Омару удалось взять под контроль и значительно, на порядок сократить выращивание опиума — за его культивирование полагалась смертная казнь для всей семьи.
Кандагар взяли быстро, практически без боя, все боеспособные части Хекматьяра были севернее, сражались с войсками Масуда и Достума, причем сражались довольно вяло. Сам Хекматьяр отнесся к появлению талибов на территории, которую он, безусловно, считал своей довольно пассивно и позволил им развиваться и разрастаться. Недостатка в рекрутах у талибов не было, на тот момент это была единственная сила, к которой бойцы шли добровольно, лозунг "сражайтесь за Аллаха" нашел отклик в сердцах простых афганцев. К тому же — если другие жили грабежом, что ограбил то и твое — то у талибов платили жалование. Почти сразу же в движении появились опытные военные специалисты — в основном пуштуны из числа бывших людей Таная, который так же благоволил новому движению, хотя и был в рядах армии Хекматьяра. Все это — организованность движения, изначальное наличие у него большого количества денег, появление в рядах движения военных специалистов, странное поведение прежде не терпевшего конкурентов, тем более в своем тылу Хекматьяра, который фактически прикрыл движение и дал ему вызреть в большую армию — делает смешной версию, что движение возникло случайно, по воле малограмотного деревенского муллы.
Скопив силы, после Кандарага — пошли по соседним провинциям, захватывая их практически без боя, население встречало людей в черных чалмах с радостью, как избавителей от тирании местных князьков, вступало в его ряды. Как то странно рассосалось воинство Хекматьяра, влившись в ряды Талибана, а сам Хекматьяр живой и здоровый уехал в Пакистан, чтобы заниматься бизнесом и наркоторговлей, он проявится вновь только в 2002 году, а потом, в девятом американцы признают его "умеренным"[27] и начнут с ним переговоры. Начался переход на сторону талибов мелких полевых командиров, бывших ранее сторонниками Масуда, Раббани и Достума — они могли воевать против Хекматьяра, но не могли воевать против партии Аллаха, так называли себя талибы. Масуд, опытный военачальник и полевой командир понял, к чему идет дело и оставаться в Кабуле не захотел — он приказ оставить столицу и отходить на север. Там у него было неприступное логово — Пандшер, надежно взять который не удавалось и Советской армии, а его союзник Достум мог прикрыться Салангом, через который вел единственный тоннель. Кроме того — Масуд понимал и националистическую подоплеку движения Талибан: если по пуштунским территориям они шли как триумфаторы, то на севере жили национальные меньшинства Афганистана, которые пуштунов не пустят на свою землю в принципе, какими бы лозунгами те не прикрывались. По некоторым данным Масуд предлагал бывшему президенту Наджибулле уходить с ним, он так и жил все это время в миссии ООН — но Наджибулла отказался. То ли не поверил Масуду, то ли по каким то другим причинам, может быть считал что он как пуштун договорится с другими пуштунами.
